Признав независимость провинций Грузии, Россия обнадежила собственных сепаратистов. Сепаратистами The New York Times называет республику Татарстан, которая, по мнению издания, является очагом бурного развития экономики в сердце России, нефтяные месторождения и политическая стабильность которого притягивают инвесторов.
Южная Осетия, в отличие от Татарстана, нищая приграничная область Грузии, истерзанная войной. Но между двумя областями есть кое-что общее: после распада СССР и там, и там стали развиваться сепаратистские движения. И когда две недели тому назад президент России Дмитрий Медведев официально признал самопровозглашенные Южную Осетию и Абхазию независимыми государствами, активисты в Казани, столице Татарстана, взяли это на заметку, отмечает издание.
- Вслед за Татарстаном на разграничение полномочий с Кремлем рассчитывает Башкирия
- Потенциальные претенденты на независимость "питаются" нефтью, газом, заводами...
Ассоциация националистических организаций "Всетатарский общественный центр" поспешила опубликовать обращение, в котором говорится, что "впервые в новейшей истории Россия признает государственную независимость своих же подданных" и выражаются горячие чаяния, что очередь за Татарстаном.
Авторы этого документа сами знают, что эти заявления чересчур оптимистичны: одним из заметных достижений Владимира Путина на президентском посту, позднее переданном Медведеву, было подавление сепаратизма. Движения татар находятся в наибольшем упадке за последние 20 лет.
Но решение Москвы признать Южную Осетию и Абхазию делает стремление Татарстана гипотетически "не безнадежным", как выразился главный редактор казанской оппозиционной газеты "Звезда Поволжья" Рашит Ахметов. "Россия утратила моральное право не признавать нас", - сказал он.
Директор программы изучения Кавказа в International Crisis Group Лоренс Скотт Шитс полагает, что Москва "в долгосрочной перспективе, возможно, сама себе подписала смертный приговор. В данный момент это абстракция, но спустя 20 лет ситуация будет менее абстрактной".
Москва заявляет, что случай Южной Осетии и Абхазии экстраординарен, и стимулом к принятию решений была смертельная угроза их жителям. Ввиду нападения возвращение Южной Осетии под власть Грузии стало абсолютно немыслимым, заявил Дмитрий Песков, пресс-секретарь Путина, ныне премьер-министра России.
По словам Пескова, Россия твердо поддерживает принцип территориальной целостности и не наблюдает крупных сепаратистских движений на своей территории. "Да, у нас есть кое-какие сепаратистские движения, кое-какие экстремистские элементы, особенно на Северном Кавказе, но они крайне малозначительны, – сказал он. – Они сильно раздроблены, это очень малочисленные группы людей".
Он добавил, что обстоятельства, в которых оказались Южная Осетия и Абхазия, "совершенно иного порядка". (Полный текст на сайте InoPressa.ru.)
Потенциальные претенденты на независимость "питаются" нефтью, газом, заводами...
До прихода Путина к власти картина выглядела совершенно иначе. В 1990-е годы президент Борис Ельцин призвал лидеров регионов взять столько суверенитета, сколько они смогут проглотить.
Движения, добивавшиеся самоуправления, пускали корни на землях, которые представляют для России большую ценность: в Татарстане, где помимо нефтепромышленности есть также крупный завод по производству грузовиков и авиационный завод, в Башкирии, где имеются крупные месторождения природного газа, в северной области Коми - угледобывающем регионе.
Со всем этим было покончено в Чечне, богатом нефтью маленьком лоскутке Северного Кавказа. Чечня стала единственным регионом, который открыто провозгласил свою независимость. В 1994 году Россия ввела в Чечню войска, и в результате боевых действий, продлившихся два года, погибли десятки тысяч человек.
В 1999 году, на фоне нарастающей волны насилия на всем Северном Кавказе, Путин, в то время премьер-министр, руководил второй войной, которая покончила с чеченским повстанческим движением.
Москва, окрепшая, недавно разбогатевшая благодаря нефтедолларам, четко выражала свою волю. "Россия продемонстрировала, что за сохранение своей территориальной целостности готова платить нечеловеческую цену", – говорит политолог Сергей Караганов, глава Совета по внешней и оборонной политике.
На деле угроза сепаратизма в целом испарилась из российской политической жизни, а Путин предоставил многим российским горячим точкам достаточную свободу для того, чтобы утихомирить внутреннюю оппозицию. Даже на Северном Кавказе, в одном из самых взрывоопасных регионов России, государство теперь помогает мусульманам получать визы и оплачивать авиабилеты для совершения хаджа – паломничества в Мекку.
Одновременно Путин сильно укрепил свою исполнительную власть, так называемую вертикаль: в 2004 году он отменил выборность губернаторов. Начальники, отобранные им лично, укрепили экономику на местах и подвергли жестким гонениям оппозиционные организации. Отметим, что именно президент Татарстана Минтимер Шаймиев один из первых выступил за возвращение к выборам глав регионов.
"Нам стало ясно, что нашего президента могут сместить в любой момент, в 24 часа", – пояснил Ахметов. Но решение Медведева признать Южную Осетию и Абхазию, по словам Ахметова, "создает прецедент, нечто типа руководства" по обретению независимости. Москва уверена, что жестко контролирует политику в периферийных регионах, сказал он, но через 10-20 лет ситуация может измениться. "В авторитарную систему изначально заложены семена саморазрушения, – говорит Ахметов. – Москва совершила оплошность".
Башкирия тоже зашевелилась
Сходные тенденции появились и в Башкортостане (Башкирии), крупном нефтехимическом центре, где этнические башкиры составляют около 30% населения. Маленькая организация "Кук Буре", ратующая за обязательное изучение башкирского языка в государственных школах, выпустила манифест, в котором Москва обвиняется в "двойных стандартах" – в нем говорится, что она поддерживает народы типа абхазов и осетин, но политическую платформу башкирских организаций игнорирует.
"Пришло время спросить каждого федерального чиновника – а в последние годы в Башкортостане они плодятся тысячами – "Что вы делаете для башкирского народа?" – сказано в манифесте, размещенном на сайте организации.
Юрист Тимур Мухтаров, один из сооснователей движения, сказал, что цели его организации куда более скромны, чем провозглашение независимости. Правда, некоторые могут обсуждать эту идею в кулуарах, но публично ее поддерживать опасно, поскольку приняты законы против экстремизма.
31-летний Мухтаров чувствует легкую ностальгию по ельцинским временам, когда было "больше хаоса, но меньше страхов".
Поддержка Россией самоопределения областей Грузии, возможно, не изменит отношения Москвы к Башкортостану, говорит он, "но, по крайней мере, она дает нам кое-какую пищу для обсуждения".
Шаг России может также оживить движения на Северно-Западном Кавказе, где в начале 1990-х некоторые организации призывали к автономии или отделению от России, говорит Чарльз Кинг, профессор международных отношений и государственного управления в Джорджтаунском университете. Эти призывы утихли после того, как к власти пришел Путин.
Но мало кто так внимательно наблюдал за событиями в Абхазии, как родственный абхазам народ – черкесы. Многие черкесы и теперь живут в России, в республиках Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия и Адыгея; подавляющее большинство проживает за пределами России, но все же вспоминает о Кавказе как о своей родине.
"Они в восторге, – говорит профессор Кинг, автор книги "Призрак свободы: история Кавказа". – Их кузены обрели независимость. Они воспринимают этот факт как крупное событие, чреватое реальными последствиями для России".