После выхода в свет биографии в документах "Воспоминания о Чехове", составленной Питером Секирином, который работал с письмами, дневниками и статьями родственников, коллег и друзей Антона Чехова и перевел их на английский язык, The Guardian обратила внимание британских читателей на неизвестный им доселе факт, что Лев Николаевич Толстой уничтожающе критиковал пьесы Антона Павловича Чехова.
Так, осенью 1901 года, когда Толстой отдыхал в крымской Гаспре, поправляясь после воспаления легких, к нему приехал Чехов, неоднократно навещавший больного. Софья Андреевна Толстая, супруга писателя, тогда записала в своем дневнике: "Был Антон Павлович Чехов и своей простотой и признанной всеми талантливостью всем нам очень понравился и показался близким по духу человеком".
Сам Чехов писал, что в его ранние литературные годы толстовская философия сильно его трогала, "владела мною лет семь, и действовали на меня не основные положения, которые были мне известны и раньше, а толстовская манера выражаться, рассудительность и, вероятно, гипнотизм своего рода". Однако позднее Чехов в своих рассказах уже вел заочный спор с основными положениями толстовства.
Как пишет The Guardian, цитируя перевод на английский воспоминаний русского писателя и драматурга Петра Гнедича, тогда в Гаспре, прощаясь с Чеховым, Толстой сказал ему на ухо, что ненавидит его пьесы и что они еще хуже Шекспира, цитирует InoPressa.
На самом деле Гнедич после разговора с Чеховым записал следующее его высказывание: "Вы знаете, он не любит моих пьес, - уверяет, что я не драматург! Только одно утешение у меня и есть... Он мне раз сказал: "Вы знаете, я терпеть не могу Шекспира, - но ваши пьесы еще хуже. Шекспир все-таки хватает читателя за шиворот и ведет его к известной цели, не позволяет свернуть в сторону. А куда с вашими героями дойдешь? С дивана, где они лежат, - до чулана и обратно?"
Толстой же, критикуя чеховские пьесы, писал: "Я очень люблю Чехова и ценю его писание, но его "Три сестры" я не мог заставить себя прочитать. К чему все это? Вообще у современных писателей утрачено представление о том, что такое драма. Драма должна, вместо того чтобы рассказывать нам всю жизнь человека, поставить его в такое положение, завязать такой узел, при распутывании которого он сказался бы весь".
В 1900 году, побывав на спектакле "Дядя Ваня", Толстой записал в дневнике: "Ездил смотреть "Дядю Ваню" и возмутился. Захотел написать драму "Труп", написал конспект" (речь идет о замысле Толстым пьесы "Живой труп"). Он не признавал чеховской драматургии - "Чайку", "Три сестры", "Дядю Ваню". Они казались Толстому произведениями без действия, произведениями, герои которых лишь говорят о своих настроениях и переживаниях.
Что же касается повестей и рассказов Чехова, то в дневниках и письмах Толстого можно найти очень много положительных о них отзывов и упоминания, что Чехов был одним из любимейших его писателей. Толстой писал послесловие к чеховскому рассказу "Душечка", а в 1905 году даже составил список "30 хороших рассказов Чехова".
"Чехов - несравненный художник, - писал Толстой. - Да, да, именно: несравненный художник жизни... Главное же, он был искренен. А это - великое достоинство в писателе. И благодаря своей искренности Чехов создал новые, совершенно новые, по-моему, для всего мира формы писания, подобных которым я не встречал нигде. Его язык удивителен". И восторгаясь его мастерством, Толстой написал: "Чехов - это Пушкин в прозе".
Толстой считал, что Чехов пишет лучше всех русских писателей, и добавлял: "Даже лучше меня. Никогда у него нет лишних подробностей - каждая или нужна, или прекрасна".
