Подходит к концу последний день Страстной седмицы (недели) - Великая Суббота. Церковь вспоминает пребывание во гробе тела Иисуса Христа, распятого и умершего на Кресте накануне в пятницу.
По преданию, в Великую Субботу, когда ученики Иисуса скорбели о постигшем их горе и своей великой утрате, еще не явившийся в земном мире Спаситель сошел в ад, где ожидая Его пришествия, томились души всех умерших, даже ветхозаветных праведников. Христос, прошедший через Крестные страдания, освободил души праведных и в Великую Субботу извел их из ада. Этому событию посвящены сюжеты многих русских икон, именуемых "Воскресение - Сошествие во ад".
Во всех православных храмах в Великую Субботу после утреннего богослужения традиционно начинается освящение куличей, пасхи и крашеных яиц для праздничной трапезы Светлого праздника Воскресения Христова. На улицах, ведущих в православные храмы, сегодня можно будет до самого позднего вечера видеть потоки людей, несущих святить пасхальные яства.
А между тем, в самих храмах ведется приготовление к ночному праздничному богослужению. Во всей атмосфере чувствуется предощущение грядущей радости от светлой вести, которую предстоит услышать верующим сегодня в полночь. В храмах наводится чистота, скорбные черные покровы, обрамляющие иконы, постепенно заменяются на праздничные, готовятся красные пасхальные свечи, с которыми прихожане пойдут на крестный ход. Над Царскими вратами появляется надпись "Христос воскресе!"
Настроение последних дней, предшествующих Светлому празднику прекрасно передал в стихотворении "На Страстной" Борис Пастернак:
Еще кругом ночная мгла,
Еще так рано в мире,
Что звездам в небе нет числа,
И каждая, как день, светла,
И если бы земля могла,
Она бы Пасху проспала
Под чтение Псалтыри.
Еще кругом ночная мгла.
Такая рань на свете,
Что площадь вечностью легла
От перекрестка до угла,
И до рассвета и тепла
Еще тысячелетье.
Еще земля голым-гола,
И ей ночами не в чем
Раскачивать колокола
И вторить с воли певчим.
И со Страстного четверга
Вплоть до Страстной субботы
Вода буравит берега
И вьет водовороты.
И лес раздет и непокрыт,
И на Страстях Христовых,
Как строй молящихся, стоит
Толпой стволов сосновых.
А в городе, на небольшом
Пространстве, как на сходке,
Деревья смотрят нагишом
В церковные решетки.
И взгляд их ужасом объят.
Понятна их тревога.
Сады выходят из оград,
Колеблется земли уклад:
Они хоронят Бога.
И видят свет у царских врат,
И черный плат, и свечек ряд,
Заплаканные лица -
И вдруг навстречу крестный ход
Выходит с плащаницей,
И две березы у ворот
Должны посторониться.
И шествие обходит двор
По краю тротуара,
И вносит с улицы в притвор
Весну, весенний разговор
И воздух с привкусом просфор
И вешнего угара.
И март разбрасывает снег
На паперти толпе калек,
Как будто вышел человек,
И вынес, и открыл ковчег,
И все до нитки роздал.
И пенье длится до зари,
И, нарыдавшись вдосталь,
Доходят тише изнутри
На пустыри под фонари
Псалтырь или Апостол.
Но в полночь смолкнут тварь и плоть,
Заслышав слух весенний,
Что только-только распогодь,
Смерть можно будет побороть
Усильем Воскресенья.
(1946)