Все родные были заложниками гения Пикассо, пишет внучка художника
 
 
 
Все родные были заложниками гения Пикассо, пишет внучка художника
Архив NTVRU.com

Садизм и безразличие, жестокость, нищета и бесконечные унижения √ так описывает внучка Пабло Пикассо атмосферу, царившую в семье великого художника. Марина Пикассо опубликовала книгу воспоминаний "Пикассо. Мой дедушка", в которой представляет знаменитого деда как деспота, садиста, вампира и тирана, сгубившего всю семью.

Из-за чрезмерно сгущенных, мрачных тонов повествования может возникнуть мысль о том, что разочарованная внучка склонна к преувеличениям, что она обвиняет знаменитого деда во всех мыслимых и немыслимых грехах. Представленный ею список лиц, пострадавших от "синдрома Пикассо", на самом деле впечатляет, говорится в статье газеты Corriere Della Sera, перевод которой опубликован на сайте Inopressa.ru.

Список жертв Пабло Пикассо начинается с перечисления женщин, живших с гением. Первая жена Ольга Хохлова, бабушка Марины, закончила свои дни "униженной, опозоренной и оскорбленной многочисленными изменами своего мужа, который никогда не просил у нее прощения, даже когда она лежала на смертном одре".

Красивейшая и блистательнейшая Дора Маар умерла в нищете. Мария Тереза Вальтер повесилась в своем гараже. Последняя женщина в жизни художника, Жаклин Рок, застрелилась. Автор книги называет ее "суровой хранительницей храма, жрицей, несговорчивой и высокомерной", обычно говорившей приезжавшим навестить Пикассо детям и внукам: "Его Величество отсутствует" или "Солнце не желает, чтобы его беспокоили". Список заканчивается именами ближайших родственников. "В наших бутылочках с соской было не молоко, а яд", - пишет Марина Пикассо.

Автор книги сравнивает Пабло Пикассо с компьютерным вирусом "I love you", тонким и губительным, и описывает его как "существо дьявольское и снобистское; как деспота, разрушителя, вампира, жившего в золотой клетке, как человека, неспособного любить. Он, как человек, страдающий булемией, пожирал жизнь, вещи и людей".

Сын Пабло, отец писательницы, умер "обманутым, разочарованным, приниженным, уничтоженным". Для своего отца он был "пикассозависимым", ничтожеством. Марина вспоминает, как ее дед-тиран кричал своему сыну: "Ты посредственность, настоящее ничтожество, и всегда таким будешь!"

Пабло-сын должен был подвергаться ритуалу унижений и притеснений всякий раз, когда он со своей семьей собирался навестить своего отца в "Калифорнии", резиденции художника во Франции. Семья жила в стесненных условиях, в то время как Пикассо, признанный еще при жизни великим художником ХХ века, был чрезвычайно богат.

Больше всего страдали двое внуков великого художника. Брат Марины, тоже Пабло, был человеком чувствительным, интравертивным. Возможно, он страдал даже больше, чем сестра. Он переживал из-за того, что дед унижал его родителей. Двое молодых людей испытывали чувство вины, полагая, что они в тягость старому художнику.

В студии Пикассо среди множества находившихся там картин не было ни одной их фотографии, ни одного портрета. Им запрещалось называть деда "дедом". Несмотря на подобное отношение к себе, они все-таки пожелали увидеть деда в последний раз перед погребением, но им было отказано и в этом. Марина заболела анорексией, а судьба брата была еще страшнее. Через четыре дня после смерти деда он выпил большое количество отбеливателя и сжег себе внутренности. "Его сердце и душа уже были сожжены", - пишет сестра, вспоминая об исповеди своего брата сразу же после попытки самоубийства. "Это мое последнее бегство, - сказал он, - Чтобы спасти тебя. Я хотел взорвать, уничтожить изнутри все наши страдания". После агонии, длившейся три месяца, Пабло скончался. Он весил 28 килограммов. "Мой брат Пабло стал жертвой садизма и безразличия Пикассо, - утверждает Марина и добавляет. - Ни один член моей семьи не мог избежать издевательств со стороны гения".

Родственники и жены были жертвами, которые, по словам Марины, "должны были быть принесены на алтарь его искусства. Ему требовалась кровь, чтобы писать свои произведения. Все были заложниками его гения. Никому не удавалось вырваться из рук Пикассо, лично мне это не удалось никогда".