ДМИТРИЙ ДОКУЧАЕВ, редактор отдела экономики журнала "The New Times":
Конструкторы новой марки автомобиля, прежде чем запустить ее в серийное производство, подвергают ее проверке на предел прочности: какие столкновения, удары и повреждения модель выдержит, пока не развалится. Так и для банков: задаются неблагоприятные параметры развития экономики, и проверяется, что будет с устойчивостью банковской системы.
Подобно тому, как краш-тесты проводятся на испытательных стендах, дабы знать, что реально может выдержать машина при аварии на дороге, так и стресс-тесты проводятся на бумаге – чтобы понимать, насколько устойчивыми окажутся банки в реальности.
Бурное обсуждение стресс-тестов началось пару недель назад, когда были обнародованы результаты стресс-тестов банков США, проведенных Федеральной резервной системой. ФРС оценила общий объём капитала, который может понадобиться 19 крупнейшим банковским структурам страны в случае самого неблагоприятного развития событий в экономике в 75 миллиардов долларов. На первый взгляд, цифра солидная, но не для американской банковской системы, давно уже оперирующей триллионами. Финансовый мир интерпретировал результаты стресс-теста, как оптимистичные, а банки заявили, что в состоянии привлечь такие суммы даже без помощи государства.
Успешный американский опыт вызвал настоящий стресс-тестовый бум в мире. Еще бы: ведь более-менее оптимистические результаты стресс-тестов не только придают уверенность всей финансовой системе, что крайне важно в период кризиса, но и позволяют банкам привлекать средства не наугад, а опираясь на конкретные расчеты. Уже известно, что соответствующие проверки проводит Центробанк Великобритании, и Евросоюз планирует завершить оценку своей финансовой системы к сентябрю, рекомендуя при этом национальным Центробанкам выявлять те кредитные учреждения, которым требуется срочная докапитализация.
А что же Россия, банки которой, как показал ход кризиса, тоже являются "слабым звеном"? Мало того, вторая волна кризиса, напророченная нынешней осенью Алексеем Кудриным, как раз должна начаться с банковских проблем с невозвратом долгов…
У нас достаточно широкий резонанс получили два стресс-теста. Один из них провел первый зампред ЦБ Алексей Улюкаев в качестве заведующего кафедрой экономического факультета МГУ. Он проверил, как изменится внешний долг отечественных банков, при падении цены на нефть. Результат оказался вполне обнадеживающим: тест показал, что банковская система способна выдержать без катастрофических последствий падение цены до 25 долларов за баррель.
Еще один стресс-тест провел Центр экономических исследований Московской финансово-промышленной академии, который проверил первую сотню российских кредитных организаций на предмет роста просроченной задолженности. И тут результат оказался весьма неплохим: выяснилось, что отечественная банковская система способна сохранить устойчивость даже при росте кредитной просрочки к концу года до 16%, а "уровень сопротивления" средних банков еще на 10 процентных пунктов выше. И это при том, что официальные власти считают критическим порогом невозврат в 10%. Казалось бы, получив такие результаты, можно успокоиться и перевести дух. Но есть по крайней мере два момента, которые не позволяют это сделать.
Первый из них заключается в том, что российские тесты не учитывают неравномерности развития отечественной банковской системы. Очевидно, что по мере ухудшения ситуации, ряд банков окажется в гораздо худшем положении, чем система в целом. А если самыми стрессонеустойчивыми окажутся крупнейшие системообразующие банки - то эта ситуация чревата "эффектом домино": волной неплатежей, ажиотажем вкладчиков, их массовым бегством или повальным переводом рублевых вкладов в валютные. Такого развития событий не выдержат даже те банки, которые теоретически вполне устойчивы.
Второй и главный фактор заключается в том, что в отличие от Америки и Европы, у нас стресс-тест - не официальное действие денежных властей, за которым следуют конкретные решения (например, провести докапитализацию конкретных банков в определенном объеме), а научная задача. Своего рода экзерсис, который можно оценивать с точки зрения научной чистоты и корректности, но который не имеет никакого практического значения. Возникает вопрос: почему за стресс-тест не возьмется Центральный банк, который мог бы провести его с гораздо большой точностью и оперативностью? А главное – по его результатам предпринять быстрые и действенные шаги по укреплению выявленных "слабых звеньев".
Ответ на ум приходит только один: может быть, ответственные лица ЦБ предполагают, что результаты такого стресс-теста могут оказаться отнюдь не столь оптимистичными, как это получилось в Америке. И их обнародование способно не успокоить общественность и помочь банкам решить их проблемы, а наоборот – посеять панику и вызвать вышеупомянутую вторую волну кризиса, не дожидаясь осени. Такой тест от стресса не поможет, а к "крашу" вполне способен привести.
