МАКСИМ БЛАНТ, экономический обозреватель NEWSru.com:
Минфин предлагает резко ужесточить валютный контроль при внешнеторговых сделках, снять режим банковской тайны с ряда банковских операций, а нелегально выведенные капиталы приравнять к доходам, полученным преступным путем.
Разработанная Минфином система предусматривает тотальный контроль над внешнеторговыми операциями, который будут осуществлять Росфинмониторинг, ЦБ, налоговики и таможня.
Большинство экспертов связывают активность Минфина, направленную на ужесточение валютного контроля, с двумя обстоятельствами. Во-первых, ведомство Кудрина озаботилось негативными данными ЦБ, который в ноябре в 2,5 раза ухудшил прогноз по оттоку капитала на этот год, пересмотрев цифру с 8,7 до 22 млрд долларов. Во-вторых, государство, озаботившись борьбой с коррупцией, надеется таким образом снизить уровень воровства и взяточничества.
Вторая задача тем более актуальна, что в преддверие выборов чиновники разного ранга и служащие госкомпаний имеют обыкновение создавать себе "подушки безопасности" на случай, если политические перемены окажутся не слишком благоприятными для их карьеры.
Обе цели, безусловно, благие, и усилия Минфина вызывают искреннее сочувствие. Проблема лишь в том, что и в первом, и во втором случае борьба ведется не с причиной, а со следствием.
Сегодня, в отличие от прошлого-позапрошлого годов, объяснить отток капитала из России неблагоприятными внешними факторами уже не получится. Мы стали одним из немногих исключений среди сырьевых и развивающихся стран, которые из-за чрезмерно "мягкой" политики США и Японии, прилагают неимоверные усилия, направленные на борьбу с притоком капитала.
Деньги бегут из России, несмотря на 80 долларов за баррель, несмотря на обещание премьера сохранить лидерство страны в области энергетики и титанические усилия президента, цель которых модернизировать и диверсифицировать экономику.
На предстоящие через год парламентские и через полтора года президентские выборы "свалить" бегство капитала тоже непросто, поскольку исход этих выборов фактически предопределен, и никакой радикальной смены курса не предвидится.
Значит, проблема не в том, что инвесторы опасаются изменения экономической политики, а в том, что нынешняя политика не вызывает у них никакого энтузиазма. Резкий рост бюджетных расходов, обусловленный не только повышением социальных обязательств, но и бурной инвестиционной активностью государства, привел к тому, что бюджет при 80 долларах за баррель дефицитен, и Минфин настаивает на повышении налогов.
Про то, как уполномоченные государством персонажи распоряжаются государственными деньгами, долго можно не распространяться. Достаточно вспомнить недавний скандал, связанный с выявленными миноритарием "Транснефти" Алексеем Навальным фактами воровства при строительстве нефтепровода "Восточная Сибирь - Тихий океан".
Ужесточение налогового бремени не единственная проблема российского бизнес-климата. Что бы ни говорил премьер Путин о том, что "дело ЮКОСа" - исключение, количество "наездов" на бизнес со стороны чиновников и силовиков только растет, как и количество не вернувшихся из Лондона бизнесменов. Понять их можно, особенно после смерти юриста Hermitage Capital Сергея Магнитского. ДА и абсурдность предъявленных прокуратурой обвинений в адрес Лебедева и Ходорковского, убеждает лишь в том, что отобрать бизнес и посадить в России можно любого.
Ужесточение валютного регулирования и криминализация внешнеторговых сделок, по которым не получена экспортная выручка или оплаченные импортные товары, может лишь отпугнуть потенциальных инвесторов.
Что же касается масштабов воровства и коррупции в госсекторе, то всерьез надеяться, что они снизятся из-за ужесточения валютного контроля, по меньшей мере, наивно. Единственное эффективное средство борьбы с "распилом" бюджета - радикальное сокращение госрасходов, а снизить "коррупцтонный налог" в состоянии лишь системное дерегулирование экономики.
