Председатель Исламского комитета России, публицист и философ Гедар Джемаль подверг накануне критике высказывания председателя Конституционного суда России Валерия Зорькина, заявившего недавно, что "при всех издержках крепостничества (на Руси) именно оно было главной скрепой, удерживающей внутреннее единство нации".
Статья Валерия Зорькина, опубликованная в конце сентября "Российской газетой", посвящена реформам императора Александра II, который, по словам автора публикации, в марте 1861 года открыл "судьбоносный процесс" перестройки государства Манифестом "О даровании крепостным прав состояния свободных сельских обывателей". Далее, как пишет Зорькин, Александр "начал незамедлительно и настойчиво развивать другие направления реформ - военное, земское, судебное, образовательное и другие".
Характеризуя отмену крепостного права, Валерий Зорькин отмечает, что из всех введенных царем перемен крестьянская реформа была, по общему мнению специалистов, "наиболее провальной". "Прежде всего, она была очевидно половинчатой: формально даровала свободу, но не создала условия для того, чтобы крестьяне смогли этой свободой реально воспользоваться; освободила крестьян от власти помещиков, но усилила зависимость от общины (ведь земля не принадлежала крестьянину на правах собственности, ею распоряжалась община); дала личную свободу, но обесценила ее жесткой экономической зависимостью и т.д.", - пишет Зорькин.
В итоге, как утверждает автор, отмена крепостного права привела к разрыву внутренней связи между элитой и массами, "окончательно закрепила за царем как носителем власти статус главного объекта народных чаяний, или, говоря современным языком, социальных ожиданий".
"Таким образом, основная линия социального напряжения - между властью и крестьянскими массами - лишилась важнейшего амортизатора в лице помещиков. И это стало одной из существенных причин роста "бунташных", а затем и организованных революционных процессов в России на исходе XIX и в начале ХХ вв.", - делает вывод главный российский судья.
Некоторое время спустя Валерий Зорькин позиционировал себя как враг либерализма. В докладе, с которым он выступил на Международном конгрессе в Сеуле, он назвал либерализм одной из главных проблем мира. По его словам, в экономике он препятствует развитию многих людей и государств, а в сфере прав человека - способствует активизации сексуальных меньшинств. В международных отношениях результатом либерализма становится появление стран типа США, претендующих по своему разумению на роль мировых лидеров. Право надо очищать от либеральных на него воззрений, заявил Зорькин, обильно ссылаясь при этом на Аристотеля и Иммануила Канта. Слова председателя Конституционного суда РФ привела накануне "Независимая газета".
Тезис Валерия Зорькина о крепостном праве как "главной скрепе" вызвал резкое неприятие у Гейдара Джемаля, опубликовавшего пространную статью на сайте IslamNews.ru.
По словам Джемаля, "Зорькин явно принимает себя за Гоголя и, видимо, очень внимательно читал его переписку с друзьями, потому что именно там полубезумный Гоголь, уже перед тем, как окончательно сойти с ума и сжечь второй том "Мертвых душ", изложил под девизом "Я Россию знаю, и меня Россия знает" все свои задушевные мысли о крепостничестве".
Суть мыслей великого писателя, по словам автора статьи, заключалась в том, что "для народного блага мужика надо посечь, его посеки, он тебе же и благодарен будет". "И вообще, это определенная фрейдистская форма любовного общения элиты и народа. На эту тему впоследствии было очень много всяких рассуждений, в том числе и в русской эротической литературе, где доминировала тема того, что мужики секут девок, а потом берут их замуж, посеченных ими. Судя по всему, здесь мы выходим на колоссальные залежи исторического народного фрейдизма, который лежит в основе отношений между крепостниками-помещиками и секомым мужичьем", - пишет Гейдар Джемаль, вспоминая высказывания персонажей Достоевского.
Нельзя сказать, отмечает далее Джемаль, "что в нашей стране когда-либо было время, когда крепостничество исчезало полностью".
"Крепостничество целиком относится к периоду колхозного строя, потому что даже в формально-юридическом аспекте колхозники не имели паспортов и возможности покидать свои колхозы. То есть они были лишены свободы перемещения. В принципе это было уникальным явлением середины XX века. Но, подобно тому, как Зорькин обращает внимание на сожаления мужиков о том, что их освободили, все мы были свидетелями того, как старшее поколение сетовало, что Хрущев раздал паспорта колхозникам и дал им возможность по своему выбору, как вообще соответствует человеку XX века, выбирать место жительства и рисунок судьбы собственной жизни. Потому что как только Хрущев раздал эти паспорта, огромное количество колхозников ломанулись в города от чудовищной свинцовой несправедливости и безобразия колхозной жизни. Но, даже сбежав из колхозов, они не вышли из крепостной зависимости, которая продолжалась всю советскую эпоху и парадоксальным образом перешла в постсоветскую", - говорится в статье.
При этом автор добавляет, что нынешняя "либерально-демократическая эпоха, пришествие рынка только усугубило бесправное зависимое положение рабочего класса в России".
"Сегодня такими эксплуатируемыми крепостными являются нелегальные мигранты, которых в стране насчитываются миллионы, которые без всяких прав, за гроши, а то и бесплатно, по рабски вынуждены работать на предприятиях различного рода хозяев, которые спокойно в конце месяца вместо того, чтобы рассчитаться, вызывают ОМОН и этих людей высылают", - пишет Гедар Джемаль.
Беззаконие и крепостничество, по его словам, "являются неотъемлемой характеристикой социального и экономического быта нашей страны".
"Судя по заявлению Зорькина, который явно борется за стяжание лавров с тенью великого писателя (украинского, между прочим), главного промоутера крепостничества в классической литературе, элиты современной России, пользуясь националистической истерией, решили перейти в наступление. И, возможно, действительно, пользуясь новым железным занавесом, новой изоляцией, заново ввести крепостничество на совершенно формальном основании", - пишет автор.
Крепостничество в России, отмечает он, "выросло не как грибы из почвы, а было учреждено простым приказом сверху". "Окончательные формы - наиболее совершенные, наиболее угрюмые - крепостничество приняло при Екатерине, когда во всей Европе крестьян освободили, во Франции вообще пробили голову королю в ходе великой французской революции, даже в Пруссии шло освобождение крестьян, а в России крепостничество только входило в силу. Ничего удивительного не произойдет, если в конце концов будет объявлено о том, что теперь патриотизм проявляется в новом формате юридических отношений между обычными гражданами и патриотическим олигархатом. Олигархи станут герцогами или князьями, а еще есть зависимый от них средний бизнес, у которого будут соответствующие полномочия", - рисует перспективу Джемаль.
К элементами современного "крепостного строя" он относит "корпоративный кодекс и те жесткие ограничения, которым подвергается офисное "хомячье" или госслужащие, которые должны подчиняться дресс-коду, выезжать в приказном порядке на природу с коллегами, вести себя определенным образом, отмечаться по времени, секунда в секунду, уходить секунда в секунду, то это, собственно говоря, такая серьезная доля закрепощенности, которая вполне сравнима с обсуждаемым предметом".
В стране, заключает Джемаль, "существуют уже готовые пятна крепостничества". Возвращаясь же к рассуждениям председателя Конституционного суда о крепостничестве, он пишет, что Зорькин "знает про издержки крепостничества только из рассказа "Му-му". "Он знает, что барыня приказала утопить Му-му Герасиму, и Герасим не осмелился ее ослушаться. Других источников информации по поводу издержек у Зорькина нет, потому что, судя по его фамилии, его предки не имели отношения к взаимоотношениям мужиков с барами, ибо принадлежали к совершенно другому этническому полю и находились в другой зоне. Поэтому вряд ли он компетентен хотя бы даже на наследственном уровне говорить об издержках крепостничества и скрепах в традиционной России", - иронизирует автор.
"Есть ли альтернативные крепостничеству скрепы?" - задается вопросом Джемаль.
Как известно, лучшей скрепой является война, пишет он, отмечая. что сейчас это "наглядно показали" юго-восток (Украины. - Прим. ред.) и Крым. Однако война является таковой "только в том случае, если эта война выигрывается". "Как только с войной происходит осечка, дело может кончиться 1905 годом", - добавляет Джемаль.
"В целом же Зорькин, конечно, молодец", - отмечает автор публикации. "Он обозначил все болевые точки России XXI столетия и четко позиционировал суть и смысл, которые можно от лица России предложить современному человечеству. В этом смысле Зорькин в своей простоте и спонтанности очень символичная фигура, потому что вряд ли кто-нибудь кроме него решился бы конкурировать с Гоголем более чем полтораста лет спустя после смерти писателя", - заключает Гейдар Джемаль.
