Пять лет назад один из старейших мусульманских священнослужителей Туркмении, автор перевода Корана на туркменский язык Хаджи Ахмет впервые совершил публичную молитву за президента Сапармурата Ниязова. А в августе 1995 года по "многочисленным просьбам" верующих в стране был опубликован ее полный текст. Отныне все верующие должны были выучить наизусть полный текст этой молитвы, одна только центральная часть которой насчитывает 19 807 знаков.
Впрочем, уже семь лет каждое утро дикторы туркменского радио и телевидения взывают: "Аллах, благослови нашего вождя, сохрани ему жизнь на долгие годы и окажи ему содействие во всех его начинаниях".
Конституция Туркмении декларирует светский характер страны. Ее 11-ая статья гласит: "Религиозные организации отделены от государства, и они не должны вмешиваться в государственные дела. Также и государство не должно вмешиваться в дела религиозные". Между тем молитвы за "Отца туркмен" - яркий, но не единственный пример "огосударствления" ислама в этой среднеазиатской стране.
Сегодня все решения, принятые на совещаниях религиозных деятелей Туркмении, являются обязательными для всех верующих. Поэтому даже традиционная мусульманская молитва здесь начинается с пожелания успеха Туркменбаши и заканчивается клятвой на верность родине и президенту.
Сапармурат Ниязов своим указом учредил религиозный комитет при президенте Туркмении. Он приравнен к министерству, а его председателю и заместителям назначены министерские оклады и выделены служебные "вольво". Решения комитета должны выполнять все мусульмане республики.
Религиозные мероприятия щедро финансируются из госбюджета, а число мечетей в Туркмении за годы ее независимости увеличилось с 16 до 500.
Многие наблюдатели видят причину такой "исламизации" Туркмении в ее сближении сначала с Ираном, а затем с религиозным движением "Талибан" в Афганистане. Но присутствуют здесь и внутриполитические соображения. Держа религиозную жизнь населения под тотальным контролем, туркменское руководство явно стремится не допустить даже самой возможности появления в стране радикальной исламистской оппозиции.
