У россиян растет готовность участвовать в массовых протестах, хотя доля граждан, считающих возможными такие акции там, где они живут, снижается. Об этом сообщается на сайте "Левада-Центра" со ссылкой на данные опроса, проведенного в конце мая.
Доля респондентов, готовых протестовать против падения уровня жизни (27%), впервые превысила долю тех, кто говорит о вероятности самих протестов (26% против 41% в июле 2018 года). Минимума с весны 2018 года достигла и доля тех, кто считает возможными протесты с политическими требованиями (24%), хотя к ним готовы присоединиться 22% (в прошлом июле после объявления о пенсионной реформе таковых было 23%, в марте того же года - лишь 6%).
Социологи также выяснили, знают ли россияне о самых громких протестах последнего времени. Больше всего люди информированы об акциях в Екатеринбурге против строительства храма в сквере: 17% внимательно за этим следили и 42% "что-то слышали". О протестах против мусорного полигона в Архангельской области и митингах в Ингушетии против изменения границы с Чечней знают или слышали соответственно 35 и 26% опрошенных. При этом среди тех, кто слышал хотя бы об одном из этих событий, доля готовых протестовать составляет 39%.
Как заявил "Ведомостям" директор "Левада-Центра" Лев Гудков, люди, лучше информированные о протестах, и сами больше готовы протестовать, а повысившаяся готовность участвовать в протестах - явный признак раздражения.
В то же время те, кто готов участвовать в протестах, ждут подкрепления со стороны других, а оценка возможности протестов снизилась из-за отсутствия в нынешнем году явных раздражителей вроде пенсионной реформы. А последние протесты позволяют политически активным людям почувствовать изменения в обществе.
Фонд "Петербургская политика" тоже отметил усиление уличной активности в ежемесячном рейтинге социально-политической устойчивости регионов. Однако эксперты полагают, что эти акции в основном носят локальный характер и сами по себе не являются признаками серьезности ситуации.
Не исключено, что наблюдаемое в течение последнего года сочетание социального пессимизма и апатии постепенно сменяется ростом потребности в протестной активности, которая становится болезненной темой для власти: недавно снижение уровня протестного потенциала было признано одним из критериев оценки деятельности чиновников. Впрочем, о росте потребности в протесте говорить еще рано: конкретные протестные события традиционно чувствительнее для политики, чем потенциальная готовность к ним, а участие в протесте нередко бывает спонтанным.
