Российская "эпоха безвременья" на фундаменте застойной политической стабильности заканчивается. Вся система сдержек и противовесов, которая эту стабильность обеспечивала, деформируется. "Нас ждет интересное будущее", - прогнозирует доктор политических наук, профессор НИУ ВШЭ Эмиль Паин, руководивший крупным исследовательским проектом "Российское идеологическое безвременье в зеркале социальных медиа". В течение года занятые в нем эксперты пытались определить идеологический портрет современной России. Паин рассказал "Огоньку" о результатах, перспективах и опасностях.
Исследование показало, что разделение российского общества на идеологические группы - уже свершившийся факт. Самых узнаваемых - четыре: провластная группа, левая, националистическая и либеральная. Если сравнивать с советской эпохой, когда преобладала аморфная масса населения, то нынешнее разделение - позитивный сдвиг, ведь такими людьми значительно сложнее манипулировать.
Но, с другой стороны, российское интернет-сообщество оказалось самым раздробленным из всех, его идеологические "кусты" слабо связаны друг с другом, умение разговаривать и договариваться так и не появилось, констатирует автор проекта. В этом он видит опасную тенденцию.
Причем если некоторые общие признаки для всех групп и просматриваются, то в основном они имеют негативный оттенок. Во-первых, негативная консолидация преобладает над позитивной: "если мы дружим, то только против кого-то", сформулировал собеседник журнала.
Во-вторых, нарастает недовольство. Ни одна из идеологических групп, включая провластную, не выражает удовлетворенности текущим положением дел и нынешнюю власть оценивает в лучшем случае как меньшее из зол.
В-третьих, во всех группах преобладает скепсис в отношении позитивных перемен. "Мало кто верит, что у нас может стать лучше, и уж тем более, что скоро станет лучше. Это и есть важнейший признак безвременья - настоящее безобразно, а будущее бесперспективно", - поясняет политолог.
Еще один немаловажный момент: вопреки расхожему мнению, общество в России не разделено на "партию интернета" и "партию телевизора" - между ними существенных различий нет.
Что касается появления возможной альтернативы нынешней партии власти, то Эмиль Паин не исключил, что претендентами на первое место окажутся совершенно новые силы - некие идеологические мутанты, возникшие из сочетания ксенофобного национализма и левого социального популизма. Исследование показало, что единственная идея, общая для массовой аудитории каждой из четырех названных групп, - это ксенофобия. Сюда относятся исламофобия, кавказофобия, мигрантофобия и т. п. Также растет популярность идеи социальной справедливости. Согласно последним соцопросам, россияне все большее значение придают условиям жизни, комфорту и защищенности, причем все это стало интересовать их больше, чем рост зарплат.
Подстраиваясь под эту повестку дня, националисты и левые мутируют, подхватывая лозунги друг друга и сливаясь в своеобразный национал-социализм российского разлива, говорит ученый.
В таких ситуациях, какая сложилась в России сегодня, история знает два варианта сплочения граждан на общей платформе. Либо испанский сценарий - пакт Монклоа, когда разные группы объединились в неприятии режима Франко и выработали "дорожную карту" демократического транзита. Либо сценарий эволюции Веймарской республики - от авторитаризма к диктатуре, рассказывает профессор.
"Во втором случае, как мы помним, объединение происходило не за счет диалога и учета мнений оппонентов, а за счет устранения и выдавливания всех, кто не подписывался под общей программой. Я не говорю, что в России невозможен первый сценарий. Однако опасность второго налицо: он гораздо проще и, если ничего не предпринимать, в силу исторической инерции может осуществиться именно он", - заключил Паин.
Отметим, Эмиль Паин одно время входил в президентский Совет по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ). В июне 2012 года он и еще ряд известных общественных деятелей покинули этот совещательный орган, протестуя против фальсификаций на выборах главы государства и подозревая, что при Путине Совет уже не будет таким, как прежде.
