Когда глава ЮКОСа Михаил Ходорковский летом 2003 года пригласил канадского адвоката Роберта Амстердама представлять в суде интересы своего компаньона Платона Лебедева, дело представлялось ему не слишком сложным.
Роберт Амстердам, всемирно известный специалист по хозяйственному праву, успел повидать в своей жизни многое. В Гватемале, стоило ему сойти с трапа самолета, его взяли под охрану вооруженные люди, нанятые его подзащитным, в Мексике его чуть было не расстреляли, пишет газета Tagesspiegel. (Перевод на сайте Inopressa.ru.)
"Экономические преступления государства - это моя специальность", - говорит он хладнокровно. "Я думал, у меня все получится". Однако Роберт Амстердам ошибался: юридическими методами в этом деле далеко не продвинешься. Но существуют другие пути.
Демократия в России - это лишь красивое слово, за которым скрывается автократия, а суд - по крайней мере, процесс, в котором он участвовал, - настоящий фарс, который был призван узаконить разрушение самого успешного российского энергетического предприятия. "Нам, когда мы говорим о России, следует обращать больше внимания на слова".
Роль Амстердама на суде ограничивалась ролью статиста. "Я просто сидел и слушал, как судья мучается с текстом, который она, очевидно, сама впервые видела", - говорит он. Это не могло его не разочаровать, тем более что 49-летний канадец - хороший оратор, отмечает издание.
Уже ходят слухи, что вскоре Ходорковскому будет предъявлено обвинение в отмывании денег, и заранее известно, чем это закончится. Суд следует за прокуратурой вплоть до мельчайших деталей.
Амстердам не будет подавать апелляцию. Кроме дальнейших унижений, из этого ничего не выйдет, пишет газета. Он хочет продолжать борьбу за освобождение своего подзащитного на политической арене. Поэтому его семья переселяется из Канады в Лондон, поэтому он ездит по европейским столицам, и с этой же целью он приехал в Берлин. "Вне Москвы нет ни одного человека, которому Путин доверял бы больше, чем Герхарду Шредеру", - говорит он.
На пике кризиса ЮКОСа он призывает энергетическую промышленность Германии расширять инвестиции в Россию. Для Амстердама это доказательство двойной морали немецкой внешней политики, которая воздержалась от войны в Ираке не в последнюю очередь посредством юридических аргументов.
"Я действительно очень хотел бы спросить вашего федерального канцлера, почему он подходит к России с другими мерками", - говорит адвокат. Он также охотно поговорил бы с руководством предприятий, которые последовали совету Шредера. Но он понимает, что сейчас для этого не лучшее время. Канцлер, вопрос о доверии, предстоящие выборы.
В берлинском ресторане Paris Bar на улице Канта посетителей пока не много. Амстердам встречается с Ульрихом Шрайбером, директором Международного литературного фестиваля. Они познакомились в Мещанском суде, где две недели назад Ходорковский и Лебедев были осуждены на девять лет колонии. Там Шрайбер и пригласил Амстердама выступить этой осенью на фестивале, и Амстердам сразу согласился.
Этим вечером он тоже говорит в основном так, будто выступает на процессе. Фразы, которые для него особенно важны, он повторяет в различных вариациях, выражения вроде "крупнейшая государственная кража со времен Второй мировой войны" и "чеченизация России" он выделяет особо.
В России колония, продолжает он, опираясь на свою теорию языка, это зачастую эвфемизм для такого понятия, как смертная казнь. Он убежден, что если его подзащитный однажды утром будет найден с вилкой в шее, никто в Кремле не проронит ни слезинки. С другой стороны, он почти уверен, что Ходорковского не отправят в Сибирь. "Чтобы его усмирить, он им нужен в Москве".
Кроме того, похоже, что стратегия Кремля сработала. По поводу процесса над Ходорковским уже сказано все, что только можно было сказать. Газеты становятся макулатурой, возмущение спадает. В Москве он больше не может ступить ни шагу, чтобы к нему не подходили люди. Люди, которые поняли, что этот процесс изменил Россию в направлении, имеющем все меньше общего с бумажными конституционными принципами, к которым взывает президент.
"Я верю в Россию", - патетично говорит Роберт Амстердам, что в данных обстоятельствах звучит несколько странно, отмечает немецкая газета. Но ему больше ничего не остается. Кроме Ходорковского у него практически не осталось подзащитных. Поручение, за которое он взялся два года назад как за рутинную работу, сулящую неплохой заработок, стало его миссией. Когда он ее исполнит, он напишет об этом книгу, заключает издание.
