Западная разведка утверждает, что российское руководство иначе представляло себе ход и результаты операции в Сирии. По данным анонимных источников, Москва рассчитывала на быструю военную кампанию и большее преимущество над сирийской оппозицией. Но ряд факторов помешал этим ожиданиям оправдаться.
Российское военное вмешательство изменило ход гражданской войны в Сирии, но осуществило далеко не все задачи, которые, предположительно, поставил перед собой Кремль, пишет на страницах The Financial Times журналист Сэм Джонс.
"Один высокопоставленный сотрудник разведки из Европы сказал, что Россия первоначально планировала возглавить стремительную военную кампанию, дабы за несколько месяцев силы Асада вышли к турецкой границе, восстановили прочный контроль над Алеппо и парализовали умеренную оппозицию настолько, чтобы Вашингтон, руководствуясь прагматизмом, прекратил ее поддержку и присоединился к России и ее партнерам в борьбе с ИГИЛ (запрещенной в РФ террористической группировкой)", - сообщает корреспондент, статью которого перевела InoPressa.
Но эффект от военного вмешательства России ограничило "более яростное, чем ожидалось, сопротивление повстанцев в боях, напряженное противостояние с Турцией, перенапряжение иранских войск и перспектива того, что мировые цены на нефть останутся в пределах 40 долларов за баррель". "Все это также нанесло Москве стратегический ущерб", - отмечает Джонс.
- Кремль назвал неверной рассчитанную РБК стоимость операции в Сирии, но своими данными делиться не стал
- Россияне не верят в возможность военного конфликта РФ с Западом из-за Сирии
- Глава МИД Британии сравнил выводящую из Сирии войска Россию с мужем, переставшим бить жену
- Inopressa: Что стоит за "сирийским сюрпризом" Путина
По данным журналиста FT, в конце 2015 года, когда "первоначальная военная кампания забуксовала, Россия попыталась осуществить политический план под руководством своего шефа разведки, дабы отстранить Асада и обеспечить себе контроль над политическим переходным периодом". "Но Асад отказался уходить в отставку, и Россия была вынуждена увеличить военную поддержку Дамаска. Теперь эта поддержка тоже исчерпала свой лимит", - говорится в статье.
К моменту вывода войск из Сирии, по мнению автора статьи, России удалось удержать Асада у власти и укрепить его контроль в провинции Латакия, чтобы, если примирение сорвется, там можно было создать обороноспособное "мини-государство". Журналист считает, что российские военные ресурсы не утратят основополагающей роли и для будущего Сирии. По оценке некоего офицера из НАТО, для оборонных задач режиму Асада достаточно всего лишь дюжины самолетов на базе "Хмеймим". Вероятно, в Сирии останутся и силы российских ВМС. А "вечным козырем" для России станут системы ПВО "С-400", способные обеспечить "бесполетную зону" в радиусе 400 км.
После приказа президента РФ Владимира Путина о выводе войск из Сирии мнения экспертов разделились. Одни назвали решение неожиданным и указывали, что даже официальный Дамаск узнал о нем в последний момент. Другие же предполагали, что приказ не мог быть отдан без договоренности с США.
По одной из версий, за выводом войск стоит некая "большая сделка", о которой мир узнает лишь по результатам женевских переговоров. В частности, эксперты предполагали, что она может касаться дальнейшей судьбы действующего президента САР. Также некоторые аналитики решили, что при помощи вывода войск Россия пытается повлиять на Башара Асада.
При этом журналисты обратили внимание, что Россия при помощи воздушной операции не достигла тех целей, которые озвучивала официально: "Исламское государство" не уничтожено, успехи армии Асада по-прежнему не прочны. Зато Москва заставила западные страны возобновить дипломатические контакты и заняла одно из главных мест в сирийских переговорах.
Обозреватель The New York Times Марк Лендлер отмечает, что наступил переломный момент, когда политические издержки Путина на продолжение сирийской кампании превысили бы выгоды, которые она приносит. Кроме того, Россия в основном достигла своей главной цели: удержала Асада у власти и застолбила за собой место на переговорах о политическом урегулировании, считает автор статьи, перевод которой публикует InoPressa.
