В Санкт-Петербурге в среду простились с писателем, актером, драматургом, телеведущим Петром Кожевниковым, умершим от сердечного приступа 7 сентября на 60-м году жизни. Он похоронен на Смоленском кладбище, сообщает радио "Свобода".
Петр Кожевников родился 8 июня 1953 года, работал с 14 лет - лаборантом, грузчиком, инженером, дрессировщиком, тренером рукопашного боя, журналистом, был автором нескольких документальных фильмов, телеведущим, снимался в сериалах.
Он был самым молодым автором легендарного альманаха "Метрополь". Его перу принадлежат книги: "Не отвергни меня", "Год людоеда", "Смысл жизни".
"Петербург Достоевского, странный голос его героев, беззащитно-откровенных, вдруг возник на страницах повестей и рассказов молодого автора в конце 70-х годов прошлого века. Талантливую прозу заметили не только в России, повести Кожевникова - "Две тетради", "Ученик" - издавались в Германии, Америке, Франции. Были и фильмы с его участием. Но в свободном от цензуры литературном пространстве вдруг исчез главный элемент - читатель. Стихи и проза того ряда, в котором был Кожевников, стали казаться кому-то ненужными - в мире, где не убавилось ни корысти, ни жестокости, ни бездушия", - пишет "Российская газета".
"Весть, без преувеличения, сразила меня. У него была повесть "Ученик" (1976) - о молодом художнике, который наблюдает и переживает смерть своего учителя. И это была бы правильная последовательность, потому что не должен учитель хоронить ученика, так же, как и отец сына. Учеником я его не назову, но крестником могу назвать безусловно, ибо это я подвиг его на участие в "Метропольской" авантюре, что и стало его первой публикацией и первой известностью", - сказал писатель Андрей Битов.
В апреле 2011 года Петр Кожевников был гостем передачи радио "Свобода" "Время гостей", посвященной тому, как видят сегодня Россию участники неофициальной ленинградской культуры 70-х годов. Вот что он говорил: "Мы зашли совсем не туда, куда нужно было зайти, и идет потеря за потерей, полное неверие, полная безнравственность, все грустно настолько, что иногда и жить не хочется. Но как человек верующий я живу, надеюсь, верую и молюсь. Иногда просто завидуешь тем, кого уже нет. Когда оказываюсь в метро, я вижу этих несчастных людей, как из казематов, больные, все одеты в эти китайские потрепанные одежды. Жуткое зрелище. Этого никто из нас не хотел. Помните слова Зиновьева: "Я не написал бы ни строчки против "совка", если бы я знал, что этим кончится". Я, как писатель, как автор, как художник, живу этим народом, этой землей. Я - русский человек, я думаю по-русски, я питаюсь этой культурой, и я, как никто, остро чувствую боль этих людей, этих детей, и мне их ужасно жалко, я хочу им помочь. Но я уже себе не могу помочь, я сам уже оказываюсь вне игры. Потому что, если раньше звучало слово писателей, слово Солженицына, слово Ростроповича, слово Зиновьева, это все имело силу, значение, сейчас ничто не имеет значения. И может быть, действительно, если сразу в корень смотреть, лучше уж тяжелейшее испытание, какая-нибудь война, более открытая, чем сейчас. Сейчас война идет не совсем внятная для людей, война против народа. Вот я живу в Петербурге и думаю: насколько нужно ненавидеть этот город, чтобы привести его в такое состояние? Это же просто ненависть к этому городу и к этому народу. Так нельзя жить! Народ все-таки должен быть защищен, руководим и ведом, иначе он становится сбродом. И вот сейчас моя страна - это сброд, а не страна".
