Владимир Уманец, от рук которого ранее в лондонской галерее Tate Modern пострадала картина знаменитого американского художника русского происхождения Марка Ротко, признал свою вину в "преступном нанесении ущерба чужому имуществу"
 
 
 
Владимир Уманец, от рук которого ранее в лондонской галерее Tate Modern пострадала картина знаменитого американского художника русского происхождения Марка Ротко, признал свою вину в "преступном нанесении ущерба чужому имуществу"
SkyNews

Владимир Уманец, от рук которого ранее в лондонской галерее Tate Modern пострадала картина знаменитого американского художника русского происхождения Марка Ротко, признал свою вину в "преступном нанесении ущерба" чужому имуществу "на сумму более 5 тысяч фунтов стерлингов" (8 тысяч долларов).

Приговор 26-летнему гражданину Польши будет оглашен позднее, сообщила британская вещательная корпорация BBC.

Первоначально Уманец отрицал все обвинения в свой адрес. Он даже заявлял, что хочет предстать перед судом, чтобы "порассуждать об искусстве", отмечает ИТАР-ТАСС.

Магистратский суд Лондона освободил Уманца из-под стражи под подписку о невыезде. Вандал должен постоянно проживать по своему домашнему адресу, регулярно отмечаться в местном отделении полиции, а также не приближаться к галерее Tate Modern. Его паспорт до оглашения вердикта суда будет находиться у сотрудников правоохранительных органов.

Британская полиция арестовала гражданина Польши 9 октября после того, как двумя днями ранее тот совершил акт вандализма в отношении картины Марка Ротко "Черное на коричневом" 1958 года. Эксперты оценивают это полотно в 100 млн долларов.

Первоначально Уманец направился в столичную галерею, чтобы сделать надпись на картине Пабло Пикассо. Однако затем его планы изменились, и молодой человек зашел в зал, где находились работы Ротко. На одной из них черным фломастером он по-английски написал: "Владимир Уманец '12, потенциальное произведение желтизны".

Затем поляк, которого местные СМИ поначалу называли россиянином, быстро покинул помещение.

В комментарии газете The Times Уманец подчеркнул, что своим поступком "только хотел продемонстрировать разницу между искусством и желтизной". При этом, по его словам, желтизна (yellowism), основателем которой он называет себя, "не является ни искусством, ни антиискусством".