Музейщики превратили православные святыни в средство заработка, считает петербургский художник
Профессор Санкт-Петербургской академии художеств, заслуженный художник РФ Александр Крылов усматривает корысть среди представителей музейного сообщества, которые выступают против передачи Церкви имущества.
"Современные музейные работники в подавляющем большинстве разительно не похожи на своих предшественников. Иные из них с решимостью, достойной лучшего применения, отчаянно борются против возвращения святынь в лоно Церкви. "Экспонаты" нужны: ныне музеи занялись прибыльным выставочным бизнесом, вывозом "напоказ" коллекций отечественного искусства", - пишет Крылов в статье, опубликованной в "Живом журнале", выдержки из которой приводит портал "Интерфакс-Религия".
По его словам, уникальные памятники страдают при транспортировке, "есть случаи порчи, известные узкому музейному кругу, и сведения эти не афишируются".
"Безответственный выставочно-вывозной бизнес выгоден номенклатуре и музейной верхушке: большие гонорары, длительные оплачиваемые командировки за рубеж. Валютная выгода музея ставится выше бесценности культурных сокровищ и святынь народа", - говорится в статье.
Автор указал на признаки "сатанинства в отношении к святыне".
"Ее умышленно оскверняли, превращали в экспонат, в памятник - теперь превращают в товар валютной купли-продажи, в предмет "разборок" или идеологических спекуляций продажной арт-критики, подвергают прямым издевательствам", - пишет Крылов.
Он проводит параллель со временами воинствующего атеизма: "Отобранный в свое время по "особому физиологическому типу", прикормленный у большевистской кормушки клан стал, как и в 1920-е годы, союзником разрушительных сил, цель которых - не допустить возрождения православной культуры".
Крылов указал на то, что давно утвердилась, особенно в гуманитарно-музейной среде, такая точка зрения на любой предмет церковного обихода, "когда в оценке его антикварность, раритетность и эстетические признаки имеют определяющее значение".
"И, что характерно, понятие "святыня" не подразумевается вовсе, оговариваясь историческими анекдотами, философствующими теориями, или сводится к высокомерной иронии "посвященных", - сетует Крылов.
