Председатель Информационного отдела Московского патриархата Владимир Легойда заявил в четверг в интервью порталу "Интерфакс-Религия", что церемонии, связанные с олимпийским огнем, - спектакль, и искать в них сакральный смысл не следует.
"Что касается духовной опасности, то в окружающем нас мире она есть всегда. Для некоторых в идола превращается чрево, для некоторых - секс, кто-то из болельщика превращается в фанатичного адепта той или иной команды. Но я с трудом могу себе представить, чтобы кто-то осознанно вкладывал в манипуляции олимпийским факелом какой-то сакральный смысл", - считает официальный представитель Московского патриархата.
Мнение Владимира Легойды прозвучало в ответ на публикации, появившиеся в связи с эстафетой олимпийского огня, проходившей в Москве. Активность в этом обсуждении проявили и православные блоггеры.
По словам Легойды, зажжение олимпийского огня - "это театрализованная постановка, и иного смысла люди в него не вкладывали со времен возрождения Олимпийских игр".
"Не исключаю, что факел может приобрести для кого-то иной смысл, чем красивое зрелище. Тогда, конечно, можно говорить о духовном блуждании. Духовная неразборчивость, увы, стала одним из естественных спутников потребительского общества. Некоторые в своей духовной иерархии поставят олимпийский факел где-то между верой в черную кошку и астрологическими прогнозами", - заявил собеседник портала.
Однако, продолжил Легойда, подобные явления вряд ли можно устранить изъятием из публичного пространства каких-либо символов или объектов: "человек, лишенный духовных ориентиров, всегда найдет себе дуб из соседнего леса для поклонения".
"В европейском культурном контексте спорт, как, впрочем, наука и государственное управление, с течением времени секуляризовались, и Церковь это может только приветствовать. Не приносим мы жертвы президентам (а императорам приносились), не колдуем над пробирками (философский камень остался в прошлом) и спорт посвящаем не Зевсу", - подчеркнул представитель Церкви.
Напомним, что поводом к разговором в блогосфере послужил инцидент с олимпийским огнем, погасшим в Москве в руках одного из участников эстафеты. А в размышлениях профессора Московской духовной академии, известного православного миссионера и активного блоггера протодиакона Андрея Кураева этот эпизод получил и богословское объяснение.
Кураев написал в своем "Живом Журнале", что "седой Кремль и его святыни не пустили этот огонь в себя. Он погас аккурат в момент его пронесения под Спасскими воротами (с восстановленной иконой Спаса Смоленского)". Таким образом, отмечает Кураев, "вопрос, беспокоивший меня и многих православных, благополучно разрешился".
Беспокойство у православного священнослужителя вызывало то, что "огонь был зажжен с молитвой к Зевсу и Аполлону некоей "верховной жрицей".
В то же время протодиакона успокоило то, что новое возжжение факела произошло "от обычной ФСО-шной зажигалки!. "Ну, это уже по-нашему, привычно. Огонь, зажженный в Кремле и обнесенный вокруг его святынь, можно передать всей России. Это вышло настолько красиво, что поневоле подозреваешь тайный умысел православного лобби в Кремле", - заключил богослов.
Тему олимпийского огня Андрей Кураев начал серьезно обсуждать еще до появления этого символа в Москве. Его серьезно встревожило, насколько далеко "может зайти и к каким духовным последствиям может привести шуточное или игровое поклонение языческим богам".
Кураев также обеспокоен тем, что Ярославское телевидение сообщило, что "прибытие эстафеты с огнем в сей город встретят колокольным звоном".
"Еще недавно, - пишет далее он, - европеец мог быть убежден в том, что окружающие его люди чужды язычеству. Лишь полвека назад язычество было надежно похоронено в европейском мире, и театр действительно равнялся театру. Сегодня я боюсь, что это далеко не так".
"Современное сознание очень активно долбится оккультной пропагандой. Поэтому там, где один человек произносит слово "дух" даже в светском понимании - как некое настроение и пафос - весьма возможно, что кто-то из миллионов его слушателей слово "дух" воспринимает именно как некого персонажа, которого можно вызывать и к которому можно обращаться. А на церемонии в Олимпии... как раз много говорилось о духе: мол, с этим огнем, дарованным богами, дух Олимпиады войдет в каждое русское сердце и в каждый дом, - отмечает представитель РПЦ и заключает далее: - Если учесть, в какое время мы живем, мне кажется, есть смысл нажать на тормоза и приостановить навязчивую языческую ритуализацию олимпийского движения. Нас (Церковь) постоянно обвиняют в том, что мы куда-то лезем. Но вот теперь у нас есть возможность спросить: а что вы со своей молитвой языческим богам лезете к нам?"
"100 лет назад это было бы лишь спектаклем. Но паганизация столь настойчива, многолика и массова, что при оценке стоило бы учесть реальное всеверие обывателя. Можно ли гарантировать, что для миллионов людей, мнящих себя христианами, но уже зараженных неоязыческой пропагандой, это останется в рамках театральной постановки?" - вопрошает Кураев.
Он красочно описал церемонию в Олимпии, где верховная жрица, роль которой играет греческая актриса, одетая в античную тунику и сандалии, выйдя из руин храма Геры в окружении других жриц, произносила молитву богам Аполлону и Зевсу с просьбой послать на землю священный Олимпийский огонь.
"Пусть настанет священная тишина. Пусть умолкнут небо, земля, море и ветра. Пусть умолкнут горы и крики птиц, ибо нас будет сопровождать Фивос, бог, приносящий огонь. Аполлон, бог солнца и идеи света, пошли нам свои лучи и зажги священный факел для гостеприимного города Сочи. А ты, Зевс, дай мир всем народам на земле и увенчай венками победителей священного состязания!" - приводит протодиакон текст обращения к языческим богам. После этого верховная жрица, преклонив колено у алтаря древнегреческого храма Геры, поднесла факел к параболическому зеркалу, и от солнечных лучей вспыхнул Олимпийский огонь.
Затем Андрей Кураев задает вопрос о том, "может ли наша Церковь попросить Российский олимпийский комитет обратиться в Греческий олимпийский комитет с просьбой провести зажжение факела без молитв, добавляя, что "аналогичная просьба может быть передана и через Элладскую православную церковь".
А чтобы еще более подкрепить обоснованность такой просьбы, православный миссионер дает ссылку на публикацию, в которой говорится, что мысль ввести в церемониал Олимпийских игр символику олимпийского огня была идеей доктора Геббельса, воплощенная на Берлинской олимпиаде 1936 года.
