Согласно российскому Уголовно-процессуальному кодексу, поводом для возбуждения дела могут служить: заявление о преступлении, явка преступника с повинной, сообщение о совершенном или готовящемся преступлении. Основание для возбуждения дела - наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления. Однако следственные работники часто возбуждают уголовные дела исходя из собственных надобностей. О том, как это происходит, пишет "Еженедельный журнал".
Производственная необходимость
"Очень сложно определить, какой процент уголовных дел сфабрикован, но подобная практика существует, и по многим причинам. Иногда речь идет о "заказе". Например, надо устранить предпринимателя: его конкурент может заплатить милиции, чтобы она сфабриковала дело, - рассказал бывший первый заместитель прокурора Москвы Юрий Синельщиков. - Бывает, что милиция сама хочет из предпринимателя выбить денежки. Подбрасывает ему что-то, подсовывает, фальсифицирует. Потом применяются всякие методы устрашения: задержание, обыск, угрожают арестом. И он откупается. А иногда надо просто повысить раскрываемость преступлений. Ради повышения процента человека хватают и сажают".
Сотрудник одного из столичных отделений милиции подтвердил "Еженедельному журналу": "палочную" систему никто не отменял, от службы дознания отделения по-прежнему требуют 40-50 "палок" (раскрытых уголовных дел) в месяц. А сотрудники следственного отдела должны в конце месяца отрапортовать о раскрытии 20-30 дел. Понятно, что эта система - идеальная питательная среда для фабрикации.
Самый простой способ - "пыль в кармане"
Самый простой (и поэтому самый распространенный) способ - подбрасывание запрещенных для свободного обращения предметов, например, наркотиков, - достаточно маленького пакетика любого наркотического или психотропного вещества, чтобы обеспечить большой срок. До недавнего времени несколько лет лишения свободы можно было получить буквально за "пыль в кармане" - ничтожное количество наркотического вещества уже считалось "крупным размером".
Правда, сейчас положение изменилось: на прошлой неделе вступил в силу утвержденный правительством список размеров средних доз наркотиков, в котором уголовно наказуемым теперь, в частности, является хранение 10 доз и больше, а сами дозы приближены к реальным (разовой дозой героина сейчас считается 0,1 грамма - в сто раз больше, чем раньше).
Но, во-первых, Федеральная служба РФ по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ уже пообещала оспорить постановление правительства, а во-вторых - не проблема подбросить и больше десяти доз.
Традиции жанра
Наркотики, конечно, не единственное, что можно подбросить. В июле прошлого года, вскоре после теракта в Тушине, тогдашний министр внутренних дел Борис Грызлов сообщил, что в подмосковном Электрогорске раскрыта террористическая сеть. "Сеть" состояла из трех братьев-чеченцев Мухадиевых. Операция по задержанию братьев проводилась в лучших традициях жанра: убоповцы вломились в квартиру, положили всех на пол, надели наручники. Потом в квартире нашли две парфюмерные коробки с тротиловыми шашками и электродетонаторами.
И на следствии, и в суде двое братьев (третий вскоре был освобожден) категорически отрицали, что имеют отношение к взрывчатке, и настаивали, что оперативники сами внесли в квартиру какую-то сумку. Адвокат Ксения Костромина, ознакомившись с делом, обнаружила в нем целый букет недопустимых доказательств, которые, по ее мнению, явно прикрывают фабрикацию.
Начать с того, что сам протокол осмотра места происшествия был получен с нарушением закона. Подобный осмотр или обыск могут производиться только в рамках уже возбужденного уголовного дела. Однако оперативники пришли к Мухадиевым под предлогом проверки регистрационного учета, и у них не было никаких законных оснований проводить в комнате обыск.
Но мало подбросить запрещенный предмет - надо еще убедить суд, что он принадлежал обвиняемому. В деле Мухадиевых, возможно, имел место такой классический прием, как подмена дактилоскопической карты. "И братья, и хозяйка квартиры, - рассказывает адвокат Костромина, - видели, как оперативники снимали отпечатки пальцев с телевизора. Зачем? Если они искали доказательства вины, следовало снять отпечатки только с коробки, в которой находились предметы, запрещенные к обороту. Никакого права снимать отпечатки пальцев с телевизора они не имели". Сами оперативники впоследствии "не могли вспомнить" подробностей обыска.
Кроме того, из материалов уголовного дела следует, что на исследовании в Экспертно-криминалистическом центре МВД исследовались вовсе не те детонаторы, которые были "обнаружены" в квартире Мухадиевых: их номера не соответствуют номерам, зафиксированным в протоколе обыска.
Несмотря на все эти явные нарушения, дело было передано в суд. Прокурор просил четыре года лишения свободы для одного брата и два - для другого. Но судья Павло-Посадского городского суда в Электрогорске Екатерина Нарыжная решила иначе: признала братьев виновными, однако назначила им наказание ниже низшего предела - 10 месяцев лишения свободы. Ровно столько, сколько они уже отсидели.
Гибкая экспертиза
Экспертиза, призванная обеспечить доказательную базу, достаточно часто, напротив, служит фальсификации. Иногда это объясняется ложно понятой корпоративной солидарностью: эксперты стараются помочь обвинению, поскольку сами являются частью правоохранительной системы. Исследования, как правило, проводятся в экспертных учреждениях МВД, так что эксперт является коллегой следователя, ведущего дело.
По закону, экспертизу могут представлять обе состязающиеся стороны. Но только судья вправе решать, какая из экспертиз достовернее. Наиболее известный пример из недавнего прошлого - дело полковника Буданова, где последовательные экспертизы, проведенные в одном и том институте им. Сербского, дали взаимоисключающую оценку психического состояния подсудимого.
Но еще более простой способ - вообще не проводить экспертизу, которая могла бы разрушить доказательную базу обвинения. Для этого достаточно просто "потерять" вещественные доказательства. Так, в деле об убийстве московского антиквара Климова адвокаты указали, что калибр дроби, которой был убит Климов, не соответствует калибру в патронах, найденных дома у обвиняемого. Однако к этому времени следователь "потерял" дробь, изъятую из тела убитого.
Искривленное сознание
Бывший первый заместитель прокурора Москвы Юрий Синельщиков разъяснил, что происходит, когда в суде все же выясняется, что дело сфабриковано. "По таким фактам прокуратура возбуждает уголовные дела, они расследуются и даже иногда доходят до приговора в отношении сотрудников милиции", - сообщил он.
"Они, конечно, понимают, когда дело сфабриковано, - говорит бывший судья, а ныне адвокат Владимир Васильцов. - Поэтому совестливые судьи стараются назначить подсудимому условное наказание или дать санкцию ниже низшего предела. Лишь бы не оправдать. Это пример искривленного сознания судей: даже если они видят, что доказательства получены с нарушением закона, они, как правило, стоят на стороне обвинения: "Преступник должен сидеть в тюрьме". А следователи, фабрикуя дело, путая даты, выбивая признательные показания, считают, что если это кто-то и заметит, то их "прикроют".
Полный текст статьи читайте в свежем номере "Еженедельного журнала", вышедшем в понедельник.
