Важно признать, что для россиян Кремль - это нечто большее, чем просто место заседания правительства. Он олицетворяет централизирующую традицию российской автократии. Это традиция, которая боится любой региональной автономии, любой истинной децентрализации, традиция, которая питает шовинистическую паранойю относительно того, что политический плюрализм почти неизбежно повергнет саму Россию в пучину развала, пишет Збигнев Бжезинский - советник по национальной безопасности при американском президенте Картере - в своей статье, опубликованной во влиятельной газете The Wall Street Journal (перевод на сайте Inopressa.ru).
Этот менталитет прекрасно вписывался в сталинские понятия централизованного планирования, он прекрасно монтируется с бюрократическими рамками кагэбэшной подозрительности и иерархической дисциплины. Воспитанники КГБ, в том числе Путин, считают аксиомой, что если Россия должна стать могучей и сильной, то она должна управляться сверху вниз, утверждает Бжезинский.
Отсюда вытекают две важные реалии. Во-первых, это то, что Москва - теплое местечко для паразитирующей политической элиты, которая отождествляет интересы России со своими собственными интересами. Подчинение огромной страны с 11 часовыми поясами решениям, процесс принятия которых полностью находится в руках далеких московских чиновников, - это формула, к которой инстинктивно склоняются паразиты.
Монополистическая власть московской элиты душит инициативу на местах и не дает различным регионам России использовать свои собственные таланты и ресурсы.
Это не случайность, что при Сталине, так же как и в последние годы, Москва была и остается привилегированным бенефициаром плодов модернизации и развития. В отличие от Москвы, другие города продолжают биться в стагнации, а российская деревня по-прежнему напоминает времена Толстого. До сего дня большая часть всех иностранных инвестиций поглощается одной Москвой (или перерабатывается для отправки за границу), в то время как во многих других городах (к примеру, Владивосток) даже рудиментарные услуги - строительство, здравоохранение и прочее - остаются на примитивном уровне.
Во-вторых, пиявочный и эгоцентричный тип мышления московской политической элиты душит политическую демократизацию. Шаг Путина популярен среди этой элиты, потому что он отвечает ее интересам. Властная элита до сих пор испытывает ностальгию по великодержавному статусу, она до сих пор идентифицирует собственное процветание с доминированием над всей Россией и через Россию - по крайней мере над бывшими государствами Советского Союза, отмечает Збигнев Бжезинский.
Поворот к централизму при путинском кагэбэшном режиме не следует путать, однако, с возвращением к некой форме коммунистического тоталитаризма. Сегодняшние российские правители понимают, что коммунизм означает стагнацию, элита знает, что коммунизм также означал бы некоторые потери для нее самой. Государственный капитализм, подчиненный центральному контролю, а также преимущества наживания богатств и заграничных путешествий являются лучшей формулой для удовлетворения и личных желаний, и национальных чаяний.
Путинский режим во многом похож на фашизм Муссолини. Дуче заставил поезда ходить по расписанию. Он централизовал политическую власть именем шовинизма. Он ввел политический контроль в экономике без ее национализации и уничтожения экономических олигархов и их мафий.
Фашистский режим сопровождался распространением чувства национального величия, дисциплиной и возвышенными мифами о славном прошлом. Точно так же Путин пытается смешать традиции ЧК (ленинского гестапо, где его собственный дед начинал карьеру) и сталинского руководства страной в военное время с притязаниями российского православия на статус Третьего Рима и славянофильскими мечтами о едином огромном славянском государстве, управляемом из Кремля.
Эта комбинация может на время показаться привлекательной, однако в итоге - вероятно, лет через 10 или около того - она провалится. Более молодое и лучше образованное, более открытое поколение россиян постепенно проникнет в правящую элиту. Это поколение не будет удовлетворено жизнью в фашистском петрогосударстве, в котором Кремль процветает (благодаря нефтяным доходам), а остальная страна продолжает свое падение, отставая не только от Европы, но и от Китая. Они осознают, что децентрализация их большой страны, которая высвободит социальную инициативность, - это ключ к модернизации. Реальность не удастся вечно затуманивать слоганами о "терроризме", которые Путин использовал для оправдания введения удушающей политической централизации.
Действительно, уже сегодня соседняя Украина с почти 50 млн человек населения (которую Совет национальной безопасности Буша так старательно игнорировал, наивно ухаживая за Путиным) представляет собой контраст в двух главных сферах: ее экономический прогресс более диверсифицирован и более очевиден в других городах, а не только в столице государства; ее политика (хотя еще и уязвимая для манипуляций) породила два раунда действительно конкурентных выборов. На сегодняшний день никто не может предсказать исход украинских президентских выборов, запланированных на конец октября, - факт, который резко отличается от российских "выборов" с участием Путина.
К сожалению, за последние семь лет Белый дом создал культ Путина, который причинил огромный вред все более изолированным российским демократам. Их борьба заслуживала поддержки. Были россияне, которые смело делали шаг вперед и выступали против последовательного затыкания рта российским свободным СМИ. Были россияне, которые протестовали против негуманной, находящейся на грани геноцида резни в Чечне. Ни разу ни один из них не услышал слов поддержки со стороны руководства страны, которая когда-то утверждала высокие стандарты соблюдения прав человека в противовес коммунистической тирании.
Более того, администрация Буша должна осознать такой факт: происходящее в России напрямую указывает на то, что может произойти на пространстве бывшего Советского Союза. Сегодня многие в новых независимых постсоветских государствах боятся, что, прикрываясь войной против терроризма, США могут также проигнорировать расширяющиеся усилия Путина, нацеленные на поддержку манипуляций на украинских выборах, сепаратизма в Грузии (несмотря на яростные обвинения в адрес чеченцев за тот же сепаратизм), изоляции Центральной Азии от международного сообщества. Факт в том, что перспективы демократии в России зависят и от существования национального плюрализма на постсоветском пространстве, и от распространения политического плюрализма в самой России.
Збигнев Бжезинский делает вывод, что во всей этой ситуации содержится основной урок для Америки: чтобы в России процветала демократия, ее соседи должны быть действительно надежными, нельзя забывать о правах нерусских меньшинств и нельзя игнорировать российских демократов.
Neue Zurcher Zeirung: Кремль беспомощно и контрпродуктивно отреагировал на трагедию в Беслане
Нервы Кремля оголены. После захвата заложников в Беслане российская политическая элита воюет на бесчисленном количестве фронтов. Однако, похоже, она еще не разработала план битвы. На вопрос, где сидит враг и как с ним бороться, в своем обращении к народу после трагедии Путин не дал удовлетворительного ответа, пишет влиятельная швейцарская газета Neue Zurcher Zeirung (перевод на сайте Inopressa.ru).
В этом обращении отсутствовала Чечня. Войну на Кавказе глава Кремля заменил угрозой международного терроризма и "стоящих за ним сил". Население, еще помнящее советскую школу, поняло намек: Путин имел в виду американцев и Запад. При этом Путин не скрыл, что сейчас Россия очень ослаблена. Так что необходимость действовать отпала. Ведь против слишком сильного противника ничего поделать нельзя.
Теории заговоров
Но картина была восстановлена: Россия оказывается довольно восприимчивой к теориям заговоров. Перед лицом заговорщиков общество должно демонстрировать сплоченность, несмотря на все противоречия. Это уничтожает и моральные ограничения: в пятницу комиссия по помилованию решила отпустить приговоренного к 10 годам тюрьмы за убийство и изнасилование чеченки полковника Юрия Буданова. Для того чтобы помилование вступило в силу, нужно еще согласие президента.
Однако после Беслана мир изменился. Сплоченное общество не терпит ни вопросов, ни скрупулезного анализа событий. А тот, кто все же задает вопросы, превращается в сообщника заговорщиков. Таким обвинениям подвергся премьер Нидерландов, который попросил Москву объяснить, как дело дошло до такой ужасной бойни. Министр иностранных дел Сергей Лавров был вне себя. Это кощунство, заявил министр и ответил партнерам по антитеррористической коалиции демаршем. В пятницу гнев обрушился и на британского посла в Москве. Мол, британское правительство несет ответственность за утверждения Ахмеда Закаева и Бориса Березовского, которые высказали критику по поводу захвата заложников и мер Кремля по борьбе с терроризмом.
В России нет традиции улаживать конфликты при помощи диалога и поиска компромиссов. Хотя политические решения принимаются в консенсусе, но это единомыслие является не итогом свободного выбора, а результатом принуждения или наказания. Корни российской политической культуры уходят в такую форму организации, как крестьянская община. А она любой конфликт интерпретирует как угрозу, поскольку он ведет к противостоянию и расколу.
Различия во мнениях, следовательно, обязательно нужно ликвидировать. В этом же русле лежит и устаревшее религиозное убеждение, что правда может быть только одна. Таким образом, отсутствуют инструменты, при помощи которых можно было бы преодолевать конфликты. В СССР существовало лишь два способа: либо уничтожить врага, либо отрицать существование конфликта.
После Беслана Кремль пользуется комбинацией из этих двух решений. Он отрицает, что ситуация в Чечне постоянно придает терроризму новые силы. Одновременно Москва грозит превентивными ударами по базам террористов за границей. Это должно вернуть запуганным людям чувство безопасности и укрепить доверие к государству. Почти забыли: после "Норд-Оста" в октябре 2002 года Москва грозила как раз этим. Однако кризис доверия к Кремлю сегодня серьезнее. Нельзя исключать военного удара по Грузии, где в Панкисском ущелье еще укрываются некоторые повстанцы. Однако такой удар не уничтожит террористов, а, скорее, откроет новый театр военных действий. Это будет слишком много для России и для Путина.
Кремль теряет связь с реальностью
Решение изменить избирательное право и отменить выборы губернаторов тоже не решает проблем России. Эти меры на время выправляют "вертикаль власти" и защищают федеральный центр от критики. Это обеспечивают силовые структуры, которые под эгидой Путина вышли на все ключевые посты. Но это в длительной перспективе не укрепляет систему правления и не решает проблемы. Кремль лишь отгораживается и теряет связь с реальностью. Сто лет назад таким образом пала монархия, двадцать лет назад - политбюро ЦК КПСС.
Система, основанная на единомыслии, может легко рухнуть: процесс подрыва этого навязанного единства не распознается вовремя и не могут быть приняты меры противодействия. Ведь консенсус в элите тоже базируется на принуждении. И там тоже есть силы, которые мечтают взять реванш. Как только бюрократия увидит, что глава Кремля не может в долгосрочной перспективе обеспечивать ее интересы, она не замедлит избавиться от него.
