"Интересно посмотреть на нынешний клинч сторонников и критиков "новой этики" (предложите другое слово, если это не нравится, - обобщив миту, БЛМ, борьбу с памятниками и пр.) как на столкновение универсализма и партикуляризма", - пишет историк на своей странице в Facebook.
"В самом деле, одни готовы считать, что расколы, актуальные для США, равно актуальны для Европы и точно так же могут быть обнаружены в России, - в этом смысле все движения универсальны и направлены к единой цели, а те, кто не согласен, - просто отстал от этого движения (и не хочет признавать собственную отсталость).
Другие считают, что российские общественные проблемы в корне отличаются от американских и европейских, и потому заимствование языка и общественных практик из других стран ведет не к решению собственных проблем, а к конструированию дополнительных, отягощающих выход из своих кризисов.
Для первого подхода характерно расширение понятий, чтобы они могли включать похожие (но не идентичные) явления, для второго - предельное сужение каждого термина, которое исключает генерализацию.
В такой перспективе нынешняя волна выглядит как очередное движение маятника: Холодная война была временем конкурирующих генерализаций, ее окончание стало "концом истории" и триумфом одного ее вида (и повлекло за собой дискурс глобализации), но в начале нашего века глобализация выдохлась и сменилась расцветом национализмов и локальных идентичностей. Новая этика нацелена на слом этих национализмов и локальностей, на установление новых правил поверх них всех.
Крайности каждой позиции вызывают неприятие, - а спорящие с обеих сторон видят прежде всего крайности. Казалось бы, почему не прийти к компромиссу? Борьба глобалистов и антиглобалистов не была такой отчаянной. Я бы предположил, что это довод в пользу того, что этика волнует людей больше, чем экономика, - но это будет отдельный спор".
